Докурились уже до изучения всяческих научно-исследовательских статей на тему
Ну и после чтения очередной /надо, кстати, перевести, ибо она шикарна!/ вспомнилось мне, что я давно уже хотела потащить сюда прекрасное из нашей с Анни переписки, но всё как-то не доходили руки. В общем, таки тащу.
О творчестве сэра Артура, каноне, фансервисе в общем и Моффате в частности. anni_light:
А вот тебе про канон:
«То, что нарратор [Уотсон] открыто говорит о коммерческой стороне своего творчества, которой и объясняет различные «литературные» решения (желание заинтересовать потенциальных читателей), и то, что он считается с ожиданиями и вкусами адресатов — всё это показывает, с какой дистанцией автор рассказов (Дойл) подходит к своим произведениям. Можно сказать, что он разоблачает здесь главные тенденции массовой литературы, которая создаётся специально для «a common reader».
И не случайно я на полях написала «Моффат»!)))
Довольно большая фотка первоисточника, откуда цитата, с милой пометкой Анни.
anni_light:
Я тебе потом могу ещё себя умную *зачёркнуто* процитировать и перевести.
Hermione_Jean_Granger:
Хочу!
anni_light:
Польский оригинал.Mimo to, często zwracano uwagę na zbyt bierny charakter narracji Watsona oraz na wspomnianą przez Maslennikova „bezbarwność” jego osobowości. Pojawiały się zarzuty, że dla całego toku wydarzeń doktor jest właściwie bohaterem zbędnym, ponieważ jego rola sprowadza się jedynie do naiwnego podziwu zdolności Holmesa . (…)
Z jednej strony, Doyle przyjmuje strategię narratora naiwnego, z którym będzie mógł się identyfikować każdy przyciętny odbiorca, z drugiej zaś ów „naiwny narrator” okazuje się świadomym modelatorem przedstawionej rzeczywistości. Otwarcie wypowiada motywacje własnych „wyborów literackich”, mających na celu zainteresowanie czytelnika, co więcej, modeluje świat do każdego utworu z osobna – stąd też szeroko komentowana przez badaczy rozbieżność charakterystyk detektywa, ponieważ doktor „dba o to, by dana cecha Holmesa pasowała do bezpośredniego kontekstu niż o spójność na poziomie wszystkich utworów” . Głównym protoganistą opowieści Watsona (nie Doyle’a!) cały czas pozostaje Holmes, lecz na poziomie narracji prowadzonej przez autora Zaginionego świata „zbędność” Watsona okazuje się jedynie pozorem wykorzystywanym do literackiej gry. (...)
Przyjęta strategia narracyjna ma na celu stworzenie iluzji, że w świecie rzeczywistym istnieli „prawdziwi” Sherlock Holmes i John Watson, a wszelkie wydane drukiem opowieści są jedynie subjektywną próbą odtwarzania ich przygód, których nie można traktować jako wiarygodny dokument. Wiadomo, że owa strategia doskonale zagrała na poziomie przekazu literackiego (dowodem na to może służyć chociażby wspomniana żałobą mieszkańców Londynu po „śmierci” detektywa), zaś przy adaptacji historii na język kina może stać się dość istotnym problemem. Wymaga od twórców nie tylko głębszego zastanowienia się, które z cech protagonisty i świata przedstawionego będą pasować do kontekstu tej konkretnej ekranizacji – które z nich można odtworzyć za pomocą słów, a które przez scenerię, montaż czy grę aktorską, ale również nad tym, jaka osobowość kryje się za pozornie biernym i naiwnym kronikarzem i w jaki sposób można wykorzystać jego pierwszosobową narrację.
«Несмотря на это [давний читательский интерес к «бромансу» главных героев], многие обращали внимание на слишком безучастный характер наррации Уотсона, а также на «бесцветность» его фигуры, о которой пишет Масленников. Говорили, что для развития событий доктор не играет существенной роли, что его главная задача – наивно восхищаться способностями друга [тут у меня в примечании цитата из BBC про «миссис Хадсон череп забрала» ]. (…)
В каком-то смысле Дойл использует стратегию наивного рассказчика, с которым может идентифицировать себя любой читатель, но в то же время, этот «наивный рассказчик» сознательно моделирует описываемую действительность. Он в открытую говорит о мотивировке своих «литературных» решений, которые должны заинтересовать читателя, более того, он моделирует действительность для каждого произведения отдельно. Отсюда и широко обсуждаемые нестыковки в характере Холмса, потому как доктор «следит за тем, чтобы определенная черта Холмса подходила под непосредственный контекст данного рассказа, а не за целостностью всех произведений цикла». Главным протагонистом историй Уотсона (не Дойла!) остается Холмс, но на уровне наррации автора «Затерянного мира» «ненужность» Уотсона является лишь видимостью, необходимой для литературной игры. Её цель — создать иллюзию, что в мире существуют «настоящие» Шерлок Холмс и Джон Уотсон, а всевозможные напечатанные повести и рассказы — вольная и субъективная интерпретация их приключений, которую нельзя принимать за достоверный документ. На уровне литературного повествования стратегия себя прекрасно оправдала (достаточно вспомнить публичную скорбь жителей Лондона после «смерти» детектива), но при передаче произведений на язык кинематографии она может принести немало проблем. Авторы экранизации должны не только решить, какие черты протагониста и описываемой действительности будут подходить под контекст данной экранизации, какие из них можно передать с помощью слов, а какие – с помощью декораций, монтажа и актёрской игры, но также задуматься, что за личность скрывается за бездейственным и наивным, на первый взгляд, хроникёром, и как можно использовать тот факт, что его хроники ведутся от первого лица».
В принципе, всё это я тебе и так уже писала (отсюда и родилась мысля про реальность викторианской Молли)), но тут всё упорядочено. )))